Андрей Геращенко: О внуках партизан и внуках полицаев

Как-то в эпоху, последовавшую сразу после провальной горбачёвской «перестройки», когда уже распался Советский Союз, и делались ещё первые робкие попытки если не реабилитации, то хотя бы «возвращения в качестве культурных ценностей» различных персонажей в качестве «светочей белоруской культуры и белорусского наследия», в той или иной мере запятнанных контактами с нацистами, а то и в прямом прислуживании гитлеровцам, один мой собеседник высказал довольно странную мысль о том, что «пришло время внуков полицаев» и они «идут во власть».

Речь шла не столько о бело-красно-белых, как можно было подумать, а о власти реальной. В советское время, худо-бедно семейные биографии изучались КГБ, партийными органами, и попасть, например, на руководящую должность в партии или народном хозяйстве, внукам полицаев и коллаборантов было не в пример сложнее, нежели внукам полицаев. И дело здесь не в том, что, «сын должен ответить за отца», а в том, что, вероятно, в душе и мыслях потомков могут присутствовать семейные обиды и их взгляды ещё нужно проверить жизнью. Это в целом. Понятно, что и внук полицая может быть порядочным человеком, а внук партизана – подлецом. Но я о тенденции общей, на мой взгляд, верной. По мнению моего тогдашнего собеседника, после распада СССР для потомков полицаев открылось «второе дыхание» и они всеми правдами и неправдами устремились наверх. Именно поэтому, дескать, начали появляться разного рода книги и опусы о пьянстве, грабежах, жестокости и моральном разложении партизан.

Тогда я воспринял эти высказывания весьма скептически – как некие идеи вроде глобального «жидо-масонского заговора» или чего-то в этом роде, а кампанию по дискредитации партизан обычным звеном в пропаганде русофобии и антисоветизма.

Между тем, наблюдая за постепенным развитием событий не только в нашей Белоруссии, но и за её пределами, я невольно возвращаюсь к этой мысли – а что, если это не просто «красное словцо», а страшная догадка?

Об этом позже.

Почему я обратился к этой теме? На днях «независимое» «Радио Рация» сообщило, что 11 августа 2018 года в Зельве Гродненской области «почтили величайшую белорусскую поэтессу и борца, узника сталинских лагерей, диссидентку Ларису Гениуш». Как сказано далее, «Около памятника Ларисы Гениуш, который находится на территории церкви, руководитель Гродненского отделения Союза белорусских писателей Валентин Дубатовка вспомнил последний год жизни поэтессы, ее лечение в гродненской больницы. Писатель Сергей Чигрин рассказал про новые факты из биографии Ларисы Гениуш, а также тех людей, которые некогда с ней дружили и до сегодняшних дней оставались неизвестными. На Зельвенском городском кладбище, на могилу Ларисы и Ивана Гениушей были возложены цветы и зажжены лампадки. Наталья Карпович из Гродно прочитала несколько патриотических стихов поэтессы».

Любопытно, конечно, узнать про «новые факты» и «людей, которые некогда с ней дружили», но пока стоит вспомнить и старые, которые «Радио Рацыя», вероятно из-за их «малозначительности», не посчитало нужным привести в своей заметке.

Для начала отмечу странное и по-своему показательное желание господ из бело-красно-белой кампании постоянно называть заурядное и серое «наивеличайшим». Следуя данной логике, Гениуш – фигура едва ли не уровня Купалы, Колоса, Богдановича и Тётки.

Впрочем, о литературе чуть позже. Пока вспомним то, что бело-красно-белые вспоминать не очень любят. Речь идёт о её биографии и фактах, которые, мягко говоря, характеризуют Гениуш далеко не лучшим образом.

Лариска Гениуш в 1928 году закончила Волковысскую польскую гимназию. Если вы помните, уважаемые читатели, то эти годы вынужденной польской оккупации Западной Белоруссии знаменательны борьбой белорусов за воссоединение с Белорусской ССР и Советским Союзом, за избавление от польской оккупации. Через польские тюрьмы прошли лучшие сыны белорусского народа – такие, как Сергей Притыцкий и Вера Хоружая, чьими именами по праву названы улицы Минска и других белорусских городов. Ни в рядах КПЗБ, ни в рядах борцов с польской оккупацией Л.Гениуш замечена не была.

Зато в 1935 году вышла замуж за Янку Гениуша, а в 1937 году перебралась в Прагу к мужу.

В 1939 году в марте фашистская Германия оккупировала Чехословакию, создав так называемый протекторат Чехии и Моравии. Этот «протекторат» чета Гениушей признала, в отличие от гражданства СССР в дальнейшем.

В том же 1939 году Западная Белоруссия была освобождения от польской оккупации Красной армией. Это приветствовали почти все белорусы, в том числе и такой наш талантливый поэт, как Максим Танк, испытавший на своей судьбе все прелести польской неволи.

Но Л.Гениуш отнеслась к воссоединению белорусского народа весьма холодно и на то была причина – её отец был расстрелян, а мать и две сестры сосланы в Казахстан.

К этому времени Лариса и Янка Гениуши активно сотрудничали с белорусской эмиграцией, находившейся на оккупированной фашистами территории.

Не забывала Гениуш и о творчестве – её литературный дебют состоялся ни где-нибудь, а в нацистском Берлине на страницах газеты «Раница» (которой одно время руководил дед Зенона Позняка – Ян Позняк), специально созданной нацистами для белорусской эмиграции. Любопытно оправдание -  в «Ранице» «помимо немецких сводок были белорусские проблемы, стихи, корреспонденция». Ну, подумаешь, реляции о гитлеровских успехах, портреты фюрера. Зато – и «проникновенные строки Гениуш о Белоруссии».

После нападения гитлеровской Германии на СССР Янка Гениуш в числе прочих «патриотов» отметился 28 июля 1941 года подписанием телеграммы, приветствовавшей начало войны с Советским Союзом. Потом Лариса Гениуш всю жизнь пыталась оправдаться, что эту телеграмму не подписывали… Может и так, но ведь и отреклись от неё публично только тогда, когда Гитлер был уже мёртв, а впереди маячила расплата.

Совершенно очевидно другое – Лариса Гениуш даже на допросах уже после войны не скрывала: «вина моя состояла только в участии в Комитете самопомощи в Праге, где я была казначеем». В 1943 году Василь Захарка, так называемый «президент БНР», передал Гениуш полномочия секретаря БНР и архивы, в которых было немало интересного о сотрудничавшей с фашистами белорусской агентуре.

В Европе в то время активно действовали силы сопротивления и антифашистского подполья – Л.Гениуш, как и её муж, этого выбор для себя не сделали, что тоже является фактом.

7 февраля 1947 года Лариса и Янка Гениуш получили по 25 лет, но срок был уменьшен до 8 лет – супруги Гениуш вышли на свободу в 1956 году в годы хрущёвской оттепели. Тем не менее, стоит обратить внимание на важный момент – все попытки реабилитации четы Гениуш официально потерпели фиаско – ни в 1956 году, когда срок был уменьшен, ни гораздо позднее – в 1999 году, ни в 2017 году. Показательно, кто «хлопотал» о реабилитации - в 1999 году БХК, а в 2017 году – молодёжное крыло БНФ, то есть те самые бело-красно-белые, придумавшие свой «исторический флаг» аккурат при провозглашении БНР в оккупированном немцами Минске в 1918 году.

Ян Гениуш умер в 1979 году в Зельве, а сама Лариса – там же в 1983 году. Литературное творчество, тем не менее, получило поддержку – в 1967 году была издана книга стихов Л.Гениуш. И это при том, что Гениуши до самой смерти не хотели принимать гражданства СССР.

Уже после распада СССР началась кампания по популяризации Гениуш, неоправданному её возвеличиванию в качестве «борца с тоталитарным советским режимом» и активная попытка замолчать или представить в качестве вынужденных годы «активного общения» с предателями белорусского народа, сотрудничавшими с фашистами в годы Великой Отечественной войны. Да, вина четы Гениуш не столь велика, как у получивших высшую меру полицаев и предателей, но и советские, и белорусские суды и органы прокуратуры отказали чете Гениуш в реабилитации, подтвердив реальность этой вины, в том числе совершенно недавно – в 2017 году.

Уместно ли сегодня так превозносить Ларису Гениуш, начавшую литературную жизнь дебютом в газете «Раница» в нацистском Берлине в 1939 году, в Республике Беларусь, которая потеряла каждого третьего в годы Великой Отечественной войны, где были сожжены тысячи деревень вместе с их жителями, где фашисты, дававшие деньги на «Раницу» в Берлине, устроили настоящий геноцид, убивая в концлагерях и во время своих акций устрашения детей, женщин и стариков?! Для внуков партизан ответ очевиден – это просто аморально и кощунственно. А что касается «величия» Гениуш, как поэтессы – то она «велика» ровно настолько, насколько «велики» прославляющие её писатели Валентин Дубатовка и Сергей Чигрин и другие, с позволения сказать в духе Зощенко, «маловеликие литераторы».

Вопрос здесь даже не в самой Гениуш – вопрос в общем подходе – обелить, приукрасить коллаборантов, выставить на первый план их «важную кропотливую работу по возрождению белорусского самосознания», уходя от сотрудничества с немецко-фашистскими захватчиками.

Проблема для «реабилитаторов» ещё и в том, что среди подобных фигур почти нет тех, кто бы смотрелся более респектабельно – хотя бы «боролся с большевизмом», но против фашистской Германии, в рядах «цивилизованного мира» - США, Британии и их окружения. А фигуры такие нужны, потому что иначе придётся и далее опираться только на Купалу, Колоса и танка, которые не проявляли никакой явной русофобии и антисоветизма, что востребовано на нынешний момент.

Странно, что местные сторонники «новой исторической правды», работающие по калькам из-за границы, не задумываются о том, что если и дальше двигаться такими темпами и в таком направлении, то рано или поздно придётся проводить грань между ой же Гениуш и совсем уже отмороженными полицаями – первая, дескать, хорошая, продвигала «белорущину», а вторые – звери и нелюди. Но ведь в таком случае придётся упереться в проблему, когда наиболее умные и пытливые поэты, писатели, литкритики, студенты и аспиранты зададут сами себе вопрос: а что делали в одних и тех же местах Гениуш и ей подобные «светочи белорусской культуры» и полицаи и вынуждены будут ответить для себя, что в общем-то между ними не было противоречий глобального плана – вопрос тут, как говорят художники, не в избранном цвете, а в колере, или оттенке. Как ни говори, а речь идёт о коричневом цвете нацистов – а уж светло-бежевый он, или насыщенный, вопрос уже деталей, не меняющий главного.  Поэтому такая тактика и такое направление в «национальном возрождении» неизбежно упрётся в качестве антипода в историческую память белорусов о Великой Отечественной войне и героике партизанской борьбы. И как после этого относится к подобному «возрождению». Впрочем, думать тут исполнителям некогда – «старшие товарищи» из-за границы торопят действовать – думать они привыкли сами. А полицаи только и умели, что исполнять волю оккупантов.

Тут невольно призадумаешься о странных высказываниях моего собеседника, приведённых выше. Не пора ли на государственном уровне, с учётом потерь, понесённых белорусами в годы Великой Отечественной войны, обязать всех чиновников, деятелей культуры, находящихся на государственных постах и в особенности кандидатов в депутаты разных уровней, и руководителей партий и общественных объединений, а также СМИ публиковать сведения о том, что делали их прямые предки в годы Великой Отечественной войны, чем они занимались. Так ведь быстрее развеем «миф о внуках полицаев», не так ли? В Прибалтике и ряде других стран существуют законы о люстрации. А здесь просто нужно добиться правды - указывать информацию – белорусы и сами потом разберутся, «откуда уши растут».

По авторскому материалу http://www.vesti24.by/общество/nemeckaja_psina/ с дополнением.