Андрей Геращенко: Нужен ли России формат G8

24-26 августа во французской Биаррице прошла очередная встреча на высшем уровне так называемой «Большой семёрки» - лидеры семи ведущих государств Запада – США, Канады, Британии, Франции, Германии, Италии и Японии, а также Европейского Союза обсудили международную повестку, что называется, «сверив часы».
    
Любопытно, что в английском варианте название данных встреч звучит, как «Группа семи», а «Большая семёрка» стала устоявшимся понятием в русском языке с 1990-х годов из-за неточности перевода аббревиатуры G8 на русский язык.
    
Впервые встреча лидеров западных государств прошла 15-17 ноября 1975 года во Франции в формате G6 – тогда без Канады. Основной целью было согласование экономических разногласий и проблем, которые хоть и не носили серьёзного характера, однако нуждались в некоем многостороннем обсуждении. В итоге была принята Совместная декларация по экономическим проблемам, которая прямо призывала отказаться от установки любых новых дискриминационных барьеров и агрессивных шагов в сфере торговли. Естественно, это касалось не ситуации в мире в целом, а отношений внутри G6 и их ближайших союзников – остальной мир воспринимался «шестёркой» не как субъект, а как объект мировой торговли – ведь и поныне США и остальные их «коллеги по «семёрке», вводят бесконечные «санкции» и «пошлины» против своих конкурентов. 

Понятно, что у СССР и его союзников по Варшавскому договору и СЭВ с «шестёркой» и её целями не было ничего общего. Более того, как раз реализация планов «шестёркой» скорее представляла угрозы для СССР и его блока союзников и, соответственно, наоборот.

Год спустя, в 1976-м, «шестёрка» стала «семёркой» после присоединения к ней Канады.

Нужно понимать, что «семёрка», это не некая международная организация, а важный для Запада формат обсуждения международной повестки дня. В качестве аналогии можно вспомнить «тройку», решавшую вопросы послевоенного устройства мира – СССР, США и Британия. Тогда «тройка», также не имевшая формального статуса, постепенно превратилась вначале в «четвёрку» с Францией, а потом в «пятёрку» с Китаем. Эта «пятёрка» в полном составе в 1946 году вошла в число постоянных членов Совета Безопасности ООН. Далее «холодная война» развела бывших союзников по разные стороны баррикад.

В разное время в зависимости от повестки дня в заседаниях «Большой семёрки» участвовали и другие страны и их лидеры – Китая, Индии, Бразилии, Мексики, ЮАР, Испании и международных организаций – ЕС, ООН. В 2019 году в связи с напряжённостью вокруг Ирана, эта страна также принимала участие во встрече в Биаррице.

Сейчас такие встречи проводятся ежегодно.

Одной из тем последней встречи во Франции стала мысль Президента США Д.Трампа о том, что было бы хорошо вернуть за стол обсуждения Россию. На это Президент России В.Путин заметил, что Россия никогда не отказывалась от диалога с другими государствами, встреча «восьмёрки» должна была быть в России, но после событий на Украине и входа Крыма в состав России лидеры «семёрки» сами демонстративно не приехали в Сочи в 2014 году. К тому же, по мнению В.Путина, вряд ли можно говорить о полноценном формате обсуждения международной повестки без Китая, Индии и других ведущих государств мира и напомнил о существующем формате G20.

После распада СССР Россия стала правопреемницей исчезнувшего государства, сохранив своё место постоянного члена Совета Безопасности ООН, оставаясь наряду с США крупнейшей ядерной и военной державой.

В 1990-е контакты межу «семёркой» и Россией активизировались и были основаны не столько на желании принять Россию в «семью западных стран» (на что так надеялись российские либералы и часть российской интеллигенции), сколько с необходимостью установления нового мирового порядка на территории Восточной Европы и бывшего СССР, в том числе решения вопросов утилизации и сокращения у нас ядерного оружия и всей военной инфраструктуры.

В этом смысле и для России эти контакты были важны, так как позволяли решать вопросы переходного периода после распада СССР.

На это вполне определённо указывает и тематика встреч «семёрки». В 1992 году в Мюнхене – решение вопросов рыночных реформ в Польше, отношения со странами СНГ, обеспечение безопасности ядерных объектов в СНГ, обеспечение прав нацменьшинств в Югославии. В 1993 году в Токио – ситуация в странах с переходной экономикой, уничтожение ядерного оружия в СНГ, соблюдение режима контроля над ракетными технологиями, ухудшение положения в бывшей Югославии. В 1994 году в Неаполе – ядерная безопасность в Центральной и Восточной Европе и СНГ, ситуация в Сараево. В 1995 году – ситуация в бывшей Югославии.

Решались и другие вопросы, но проблемы бывшего социалистического лагеря и СССР, а также контроля над ядерным оружием были основными. Консультации с Россией проводились по формуле 7+1 и были фактическим продвижением общей позиции и интересов Запада на территорию Восточной Европы и бывшего СССР.

В 1996 году такая встреча впервые прошла в Москве, но в основном была также посвящена ядерной безопасности, незаконной торговле ядерными материалами, ситуации на Украине. В том же году в Лионе прошла и обычная встреча, посвящённая ситуации в Восточной Европе и на постсоветском пространстве.

С 1997 году Россия регулярно участвовала в таких встречах и «семёрка» плавно трансформировалась в «восьмёрку».

В 2006 году Россия была председателем «Большой восьмёрки», а в Санкт-Петербурге состоялся первая (и пока последняя) встреча в таком формате на территории России.

Следующее десятилетие Россия постепенно укрепляла свои позиции в мире, что в свою очередь не слишком радовало остальных членов «семёрки», воспринимавших данные встречи в качестве механизма внешнего навязывания России той или иной позиции в международной политике.

Эти противоречия накапливались, в том числе после операции по принуждению Грузии к миру, проведённой российской армией в 2008 году, а окончательный разрыв наступил в 2014 году, когда «восьмёрка» должна была вновь собраться в России в Сочи, но наши «партнёры» демонстративно отказались от встречи. Формально – из-за присоединения Крыма в России, а по факту – из-за нежелания России отказаться от собственного независимого внешнеполитического курса и нежелания быть младшим партнёром США и их ближайших союзников. Страны Запада заявили о возвращении к формату G7 и демонстративно провели встречу 2014 года в Брюсселе.

Далее вопрос возобновления членства России в данном формате встреч в странах «семёрки» обсуждался лишь в пропагандистских целях – перед Россией ставились заведомо неприемлемые условия отказа от Крыма, сдачи Донбасса и т.д. Россия по понятным причинам на это пойти не могла, но публично также выражала надежду на «возобновление диалога», но, никак не увязывая это с форматом «семёрки» или «восьмёрки».

Сам формат «восьмёрки» оказался фактически исторически исчерпанным и я бы даже сказал – тупиковым и бесперспективным. «Семёрка» сегодня объединяет ведущие страны Запада, группирующиеся вокруг США. Этот клуб G7 совершенно очевидно пытается диктовать волю остальному мировому сообществу, не желает признавать право России на самостоятельную внешнеполитическую линию, и фактически, мало чем сегодня связан с Россией.

Вместе с тем мир меняется, лидерство Запада претерпевает определённые изменения, оно уже не так очевидно, и Россия совершенно не заинтересована в «международном диалоге», при котором она выступала бы неким постоянным «обвиняемым» перед лицом «строгих присяжных из «семёрки».

Позиции внутри «семёрки» в общих чертах синхронизированы и базируются на признании мирового лидерства США. Канада и Италия не имеют достаточного веса, на территории Японии и Германии до сих пор остаются со времён Второй мировой войны оккупационные военные силы США (хотя об этом не любят говорить) и обе эти страны не имеют полного суверенитета. Остаются Британия и Франция, которые вне позиции США имеют очень узкий коридор для принятия международных решений. В итоге «семёрка» превратилась в некий партхозактив во главе с Вашингтоном. Что там обсуждать кроме внутренних проблем Европа-США-Япония, не очень ясно. 

Отсюда и заявление Трампа о желательности присутствия России - если уж говорить о проблемах Украины, Сирии, Ирана, Северной Кореи, Венесуэлы, а теперь, после атаки хуситов на нефтеперерабатывающие заводы Саудовской Аравии – и глобальные вопросы энергобезопасности, то без Москвы это просто не имеет смысла – разве что в качестве предварительного обсуждения.

Странно обсуждать всё и без Китая – второй экономики земного шара и третьей державы по военной мощи.

Да и не только – Индия, Турция, те же Иран и Саудовская Аравия…

Именно поэтому формат G20 на сегодняшний день является наиболее представительным и интересным, где, в отличие от внутренних обсуждений в формате G7, решаются реальные вопросы мировой политики.

На сегодняшний день в «двадцатку» входят Аргентина, Австралия, Бразилия, Британия, Германия, Индия, Индонезия, Италия, Канада, Китай, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция, Южная Корея, ЮАР, Япония и Европейский Союз.

Понятно, что данная площадка куда обширнее и, что самое главное, представляет собой не «клуб по интересам» западных держав, а собрание ведущих мировых государств, относящихся к разным регионам, континентам и цивилизациям.

Впрочем, даже этот состав не представляется идеальным – так, например, членство в «двадцатке» Пакистана, Ирана, Нигерии или Египта вместо того же аморфного и представленного и без того Европейского Союза отдельными странами выглядело бы куда логичнее. Точно также и членство Южной Кореи без представительства КНДР вряд ли так уж целесообразно.

Очередная встреча «двадцатки» запланирована в 2020 году в Саудовской Аравии. И в этом смысле она представляет заранее большой интерес и не факт, что и вовсе состоится именно там – ситуация вокруг Ирана продолжает нагнетаться, а атака на аравийские нефтеперерабатывающие заводы, с какой бы целью и кем бы она не была совершена, показывает серьёзную уязвимость всего ближневосточного региона в случае полномасштабной агрессии Америки против Тегерана.  Ведь Иран может в ответ на это атаковать Саудовскую Аравию, и можно себе только представить последствия таких атак на нефтеперерабатывающую структуру саудитов, если какие-то дроны повстанцев заставили наполовину сократить ежесуточную добычу нефти. Этого не произошло во время американского вторжения в Ирак, но нужно учитывать тот факт, что Ирак – суннитская арабская страна и нападение на Саудовскую Аравию было невыгодно Ираку в пропагандистском плане, а вот в ситуации длительного противостояния шиитского Ирана и суннитской Саудовской Аравии Тегеран в случае американской агрессии может ударить и по Аравии, и по Израилю.

В итоге это может привести к созданию огромного очага нестабильности, который превратит Ближний Восток в одну сплошную кровоточащую Сирию и неминуемо отразиться на экономике и экологии всего земного шара.

Поэтому, вспоминая размышления Президента США Д.Трампа о необходимости возвращения России к диалогу и вероятности приглашения В.Путина на саммит «семёрки» в США в 2020 году, нужно чётко понимать, что Россия, безусловно, готова к диалогу, но сам формат сугубо западной «семёрки» не настолько ценен для Москвы, что не предполагает не только односторонних уступок Западу, но и в принципе не вызывает у России сколь либо серьёзного интереса (в отличие от желающих «поучить жизни» Россию членов «семёрки»). С Д.Трампом и другими лидерами «семёрки» В.Путин может встречаться и по «индивидуальному графику». Конечно, в общем формате удобнее. Позовут – В.Путин приедет. Если нет, В.Путин поедет в другое место, ничего не потеряв.

У нас есть свои «семёрки», к тому же в значительной степени более формализованные международными договорённостями – Союзное государство России и Белоруссии, ОДКБ, ЕАЭС, Шанхайская организация сотрудничества, БРИКС. Именно на этих, куда более дружественных площадках, Россия сегодня решает наиболее важные для себя вопросы, выстраивая собственную геополитическую сферу внешних отношений. И это сегодня становится очевидно практически всем, поэтому разговоры о «возвращении России» ведутся скорее по инерции, ради… самих разговоров.